Почему происшествие на "Северном потоке" не стоит называть терактами

Меня, конечно, трудно уличить в любви к Западу или нелюбви к России. И все же, я выступаю за объективность и за то, чтобы называть вещи своими именами, правильно применяя термины.

Итак, обращали ли вы внимание на странную вещь. После крупных терактов, о которых говорят во всех новостях, в тех же новостях появляются фразы в стиле:

– Ответственность за теракт взяли на себя...

И далее упоминается какая-нибудь организация, скорее всего запрещенная в России.

Еще будучи школьником я слушал такие новости и думал:

– А в чем вообще прикол брать на себе ответственность? Разве преступнику выгодно сообщать, что это именно он преступник? Разве преступник не хочет скрыться, спрятаться, остаться неизвестным?

Согласитесь, весьма логичные вопросы и в случае с терактами вообще не понятно, почему кто-то там спешит заявить, что это страшное злодеяние сделал именно он. В любой стране мира за терроризм либо садят лет на 20, либо казнят. А тут такое чистосердечное...

Впрочем, уже потом, когда я учился в юридическом ВУЗе нам объяснили, что теракт – он потому и теракт, что его организаторы желают заявить о себе и выдвинуть какие-то требования.

Вот смотрите. Допустим человек поругался с начальником, его несправедливо уволили с работы, а он в отместку берет канистру бензина и поджигает здание, в котором находится его компания. Ну, просто из мести и личной неприязни.

Будет ли этот человек террористом? Нет. Его будут судить за умышленный поджог. Но не за терроризм.

А вот если какие-то люди берут точно такую же канистру бензина и поджигают то же самое здание, но потом открыто заявляют, что они подожгли это здание в отместку властям за какие-то действия. И, более того, они подожгут еще и другие здания, если власти свои действия не прекратят. Вот это и будет терроризм.

То есть отличительная особенность терроризма – это желание повлиять на власть и общество и принудить его к каким-то действиям. Терроризм – это акт УСТРАШЕНИЯ.

Допустим, чеченские террористы через взрывы домов пытались заставить Москву вывести войска из Чечни. Исламские террористы через теракты пытаются заставить Вашингтон выйти из Ирака, например. Ну, и так далее.

С этой точки зрения понятно, зачем террористы открыто заявляют о себе и берут на себя ответственность. Потому что им мало взорвать дом. Им надо чтобы все знали, почему этот дом вообще взорвался и что нужно сделать, чтобы не взрывались другие дома.

Если общество не будет знать, кто и зачем взорвал дом, акта устрашения не получится. Воздействовать на власть не получится. Добиться каких-то целей террористам не получится.

Теперь смотрим на проишествия с "Северными потоками". В наших СМИ их уже активно называют терактами. Я с этим не согласен. Никто ведь не принял на себя ответственность за эти аварии. Никто не объяснил, зачем он это сделал.

Вот если бы, допустим, Вашингтон выступил и сказал:

– Это сделали мы. И мы продолжим такие акции, если Москва не выведет свои войска...

Вот тогда да. Тогда это терроризм. А без этого важного условия данные аварии переходят в разряд ДИВЕРСИИ. Это тоже, кстати говоря, тяжкое преступление.

Практически такое же тяжкое, как терроризм. Там тюремные сроки точно такие же. Единственное – если погибнут люди, то при теракте дают от 15 лет до пожизненного, а при диверсии – от 12 лет до пожизненного.

Ну, и еще одно отличие. Террориста будут судить даже за угрозу теракта. То есть ему достаточно просто заявить о своих намерениях, не приводя их в исполнение. С диверсией другая ситуация – там нужно именно совершить действие. То есть произвести взрыв, например.

С этой дочки зрения Байден был очень близок к тому, чтобы попасть в разряд террористов. Это когда он грозился "закрыть вопрос с "Северными потоками", если Россия введет свои войска".

Если бы в тот момент он просто использовал слово "Мы уничтожим газопровод, если..." – это уже угроза совершения акта устрашения. То есть – терроризм, не требующий приведения угрозы в исполнение. Слов было бы достаточно.